Степанида

Здравствуй Багдад! Храни тебя Господь...
Доброго мирного дня вам девочки!
*****
В субботу Николаич опять дежурил. Это было уже третье его дежурство с начала месяца,
и доктор слегка притомился. Был сезон отпусков. Врачей не хватало. А пациент, как обычно,
шёл непрерывным потоком, страдал за дверью, заглядывал в приоткрытый кабинет, мешался
в коридоре и скандалил в регистратуре.
Николаич трудился как молотобоец, не жалея сил на благо болезных граждан, но четыре острых пульпита подряд его доканали. Он выпроводил очередного пролеченного страдальца, схватил
со стола первую попавшуюся историю болезни и, сделав серьёзное лицо, рванул в сторону
кабинета рентгенологии. Николаичу срочно требовалось отдохновение, а сразу за рентгеном
в поликлинике располагалась незаметная глазу мелкая кладовка, которую персонал, при молчаливом попустительстве заведующего использовал в качестве курилки.
Но не успел Николаич приткнуться на старую колченогую тумбочку, не успел чиркнуть
зажигалкой, вдохнуть божественно вонючий сигаретный дух, как следом за ним, споткнувшись
об порог и оставив в коридоре тапок, в курилку упала Люска. Глаза на бескровном лице
новенькой регистраторши были как столовые ложки на парадной скатерти — огромные,
блестящие и неподвижные. Люська широко открывала рот и силилась выдавить из себя хоть
какой-то звук, но выходило у неё лишь невнятное шипение и бульканье.
Тогда доктор ловко всунул ей в губы задымившуюся, наконец, сигарету. Люська вдохнула дыму, закашлялась и обретя дар речи, прохрипела:
— Там внизу пациент. Он это... Того... Он из тюрьмы вышел. Позавчера. Говорит, восемь лет
сидел. За убийство. А теперь у него зуб болит. Он ножом угрожает. И кулаком... бухает по
стойке регистрации. — Ой, доктор!... — внезапно заголосила Люська, — Чего делать-то?
Я его до вас проводила... И сказала, что вы его сейчас примете. Он... агрессивный... и рычит... громко. И стонет...
Николаич, успевший под Люськины причитания докурить сигарету, забычковал чинарик в
жестянку из-под кофе, отряхнул халат и, поправив под мышкой историю болезни, двинулся
обратно к кабинету.
Там, еле втиснувшись в кресло между вековой старушкой и худосочным плешивым
мужичонком лет пятидесяти, сидел огромный татуированный детина. У детины была бритая
в ноль голова, кулаки размером по чайнику и огромная чёрная бородища. Николаич
немедленно вспомнил фильм "Бриллиантовая рука" и представил себя в образе Юрия
Никулина. "Глухонемой, что ли? Ага..." — подумалось доктору, но он отогнал внезапное
видение и вежливо пригласил пациента в кабинет.
— Знаете, доктор, — очень даже почтительно начал амбал, — я у врачей-то давно не был.
Не получалось у меня в последние годы. Некогда было. А сегодня вот сильно зуб разболелся. Терпежу никакого нет, хоть по стенкам бегай. Да я ещё вас, зубников, шибко боюсь. Вот, прям,
до жути небесной. — и добавил жалобно, — Вы только постарайтесь небольно, а? А то я и
так весь в мурашках от страха.
Николаич представил, как этот детина в мурашках бегает по стенкам их районной поликлиники, влепил ему двойную анестезию и начал стараться. Через некоторое время пациент осторожно проверил языком вылеченный зуб, клацнул челюстями и довольный выбрался из кресла.
— Сколько я вам должен, доктор? — радостно вопросил он, но Николаич решительно пресёк
барские поползновения посетителя и ненавязчиво вытолкал его в коридор.
Но не успел он вздохнуть с облегчением, как в кабинет просочился тот самый плешивый
мужичонка, давешний соратник уголовного амбала по коридорному ожиданию. Вслед ему послышалось недовольное гудение страдающих в очереди граждан.
После душегуба Николаичу был уже сам чёрт не брат. Доктор подбоченился и сурово разъяснил нахальному посетителю, что в поликлинике у них живая очередь.
Посему пусть валит обратно в коридор и ожидает приглашения.
От возмущения мужичонка закипел как паровозный котёл. Из ушей пошёл пар, и даже пух на
затылке вздыбился веером. Он и ростом стал явно выше. И, похоже, собирался немедленно
вступить в неравный бой с хозяином кабинета. В это время в дверях возникла Люська, уже
вполне пришедшая в себя. По крайней мере оба тапочка были на ногах, на лице преобладали розовые оттенки, а глаза вернулись к прежним, "базовым" параметрам.
— Доктор, — деловито вступила она в переговоры. — Там в регистратуре предыдущий пациент.
Ну которому вы сейчас нижнюю левую "семерку" делали. Ну тот, который пианист.
Он интересуется, когда ему в следующий раз подойти, чтобы его именно Вы приняли?
Николаич на мгновение отвлёкся от плешивого мужичонки и растерянно уставился на Люську:
— Пианист? Какой пианист?
Но сообразить, о ком идёт речь, Николаичу не дали. Разгневанный пациент вдруг сжал свои
кулачки и, подпрыгивая воробышком, заорал на весь кабинет:
— Да что такое!!! Я вам здесь кто, в конце концов?!! Вы будете меня лечить или нет?!
Да меня на зоне уважали больше!!!
Открыв рот, Николаич недоверчиво пялится на пациента...
С тех пор, прежде чем пригласить больного в кабинет, он сначала внимательно читал карточку,
а потом выходил в коридор и суровым голосом требовательно спрашивал:
— Кто здесь будет такой-то?
А ещё Николаич отрастил себе бороду и подружился с татуированным амбалом. Тот и вправду оказался пианистом и даже каким-то лауреатом. Но до этого доктору не было никакого дела. Главным было наличие бороды и душевного характера. Вот так!

Спасибо Марина! Очень понравилась панорама!

Да, картинки душевные, очень приятные. Спасибо Ирочка!

Хорошо Ирочка! Понравилось! Только мало...

Встречаем!

Анна0206

Helliray спасибо за ностальгическую панораму!

Людочка здравствуй! С такими КД много пропускаем и похоже Анну0206
не представили, а она сидит как мышка, не высовывается.
Если не возражаешь я под сегодняшней КД её представлю.

Здравствуй Багдад! Храни тебя Господь...
Доброго мирного дня вам девочки!
*****
Вовчика вызвали в школу.
Собственно, он не удивился. В школу их с Маринкой вызывали уже не в первый раз. С точки
зрения школьной администрации Алиса была не самой образцовой ученицей. Открылось
это практически сразу же, ещё на торжественной линейке.
В первый класс Алису снарядили как положено: белые колготки, ростовые гладиолусы и
лаковые туфли, отчаянно жмущие везде, даже в коленках. И мучительных размеров банты.
Ещё накануне Алиса была взъерошенная и лохматая, на коленке короста, на лбу шишка,
гольфы разной высоты. В глазах светился восторг и дерзкое счастье.
И вдруг её переодели в соответствии со светскими понятиями о благовоспитанности и
выдали рюкзак весом с чемодан золота. И размером с панцирь черепахи Тортиллы.
Кощунственность затеи была налицо.
Вовчик предложил было помочь, но утонувшая под грузом предстоящей ответственности
Алиса горестно пробормотала:
— Мне теперь уже ничего не поможет.
Она потопталась на пороге, взглянула на Вовчика с Маринкой тоскливыми глазами и мрачно добавила: — Пошлите уже, где там ваша школа...
Художественно оформленную Алису привели на стадион и вставили в общий строй таких же глазастых, горластых и голенастых, декорированных букетами. Родителям было велено отойти
и наблюдать событие со стороны.
Вся школа замерла по команде "смирно", первоклассники с большими глазами, выпускницы в
дерзких юбках. У всех девочек банты, у всех мальчиков — галстуки. Заиграла музыка, на лицах педагогов отразилась значимость момента, и на стадион, парадно чеканя шаг, выступила
знамённая группа в пилотках и с золочёными лентами через плечо. Свежий ветер слегка
раздувал триколор в руках знаменосца.
Но торжественность действа неожиданно оказалась смазана.
Следом за знамённой группой, не отставая ни на метр, маршировала псина псевдодворянских кровей, грязно-кудлатая и местами плешивая как треух деда Щукаря. Псина вышагивала столь царственно и демонстрировала такую выправку, что любой гвардейский конь сдох бы от
зависти ещё на подступах к любому параду.
Позади псины тащился местный пёс Веник, тот самый, что постоянно проживал в кустах за
школьной мусоркой. На значимость происходящего ему было начихать. Зато он настойчиво интересовался содержанием внутренней жизни марширующей псины и выказывал очевидное желание создать с ней прочную и дружную семью прямо на стадионе в кильватере у
знамённой группы.
И дети, и родители невольно отвлеклись от праздничности процесса и стали с удовольствием следить за жизнью в дикой природе. Тогда как педагоги проявили недовольство в связи с отклонением от сценария. Школа была большая, и шагать знаменосцам предстояло ещё достаточно. Но внезапно, когда знамённая группа достигла первоклашек, клумба из бантов и георгинов вдруг качнулась из стороны в сторону, и из самой её середины с душераздирающим воплем "мя-я-яв-в-в!!!" прямо в эпицентр уже почти созданной ячейки общества вылетел кот.
И через долю секунды вокруг знаменосцев закрутился шипящий, вопящий, воющий и лающий
клубок шерсти. Клумба немедленно развалилась на отдельно взятые букеты. Их владельцы с
воем, словно подбитые самолёты, разнеслись по стадиону и начали пикировать в родные
колени. В общем, мероприятие сорвалось, практически не начавшись.
А Вовчик потом ещё долго доказывал директрисе, что Алиса хотела, как лучше.
И даже почти доказал... но...
Но через неделю Алиса принесла в школу зайца, оставшегося от детства.
Заяц был игрушечный, милый и пушистый, сшитый трудолюбивыми китайцами.
Алиса бережно вложила его в рюкзак между букварём и прописью и контрабандой вынесла из
дома. Ей было скучно ходить в школу в одиночестве.
Первые два урока заяц спокойно спал в рюкзаке, а на чтении неожиданно заголосил, и сразу
затмил собой школьную программу.
— Ах, облака-а-а, белогривые лошадки-и-и! — вопил он страстно и громко, — Ах, облака-а-а,
что вы мчитесь без огля-ядки-и-и?!!
Конечно вышел скандал пополам с конфузом. Услышав песню, дети плюнули на образование.
Никто не подозревал за простым плюшевым грызуном таких исключительных вокальных
данных. Учительница настоятельно требовала прекратить искусство, но Алиса не знала как.
Раньше заяц не проявлял желания петь. Это были его первые гастроли.
Набежавшие поклонники попытались отключить менестреля головой об парту, но заяц не
сдавался и продолжал солировать прямо до конца урока. Только потом он, наконец,
судорожно дёрнулся, захрипел и замолк в изнеможении.
В этот раз к директрисе ходила Маринка. Жаловалась на стечение обстоятельств и китайскую промышленность по производству зайцев. Маринка клялась, что заяц целых два года был не озвученным, пока она его не постирала в машинке. Но репутация Алисы уже была
основательно подмочена. Кроме того, вскоре выяснилось, что у Алисы ещё и повышенное
чувство справедливости. И к тому же Вовчик рассказал и показал ей, как правильно учиться в современных условиях. После этого в школе стремительно вырос показатель драк и
увеличилось количество побитых детей. Алиса категорически не давала в обиду себя и до
крови билась за любого обиженного. Неврастеничка директриса брызгала кипятком. Школа
стояла разбитая, простреленная, обожжённая, как Рейхстаг в 1945-м. У хулиганов не было
шансов. Оставалось только радоваться, что в семье не держат пулемёта.
И вот Вовчика снова вызвали в школу. И не только его.
Голосом, способным разрезать листовой металл на двенадцать, учительница сообщила, что
в классе ЧП, и будет общее собрание с учениками.
Вечером они с Маринкой допросили Алису с пристрастием и выяснили ужасное. Несколько
человек из класса прямо в кустах позади школы построили космодром Восточный и запускали
пса Веника на Альфу Центавра путём прямого поджигания. И ещё снимали на телефон.
К счастью для астронавта мимо центра управления полётами случайно проходила завуч.
Двоих она успела поймать и даже хотела сразу выпороть. Но пороть — это не метод завучей.
И, чтобы установить и воспитать всех виновных, было решено провести большой классный
час с детьми, родителями и прочими товарищами, ответственными за формирование нравственности в подрастающем поколении.
Много лет Вовчик был уверен, что детское сердце вмещает бессчётное количество щенков,
котиков, хомяков и облезлого голубя на облупленном карнизе. Голубя Вовчик сам неоднократно кормил, пока не видят соседи. Алиса контролировала, ибо была уверена, что забота о
животных — одно из основополагающих качеств любящих отцов.
Теперь она открыла ему пронзительные подробности из жизни животных на школьном дворе. Оказалось, что они, эти животные, очень милые и доверчивые, а дети этим пользуются.
К счастью, пса Веника удалось спасти. Библиотекарь Наталья Аркадьевна взяла его себе,
потому что не замужем. Теперь лечит специальной мазью и кормит телячьей печенью. Веник
даже не подозревал, что астронавтам положены такие льготы.
Поскольку событие было из ряда вон, на собрании присутствовали все. Пришли даже две
бабушки и четыре разведённых отца. Было тесно и нервно.
Сначала выступала завуч, потом директриса, потом библиотекарь Наталья Аркадьевна о самочувствии чудовищно травмированного Веника. Потом учительница биологии из старших
классов объясняла, как нелегко приходится бродячим собакам в этом беспощадном мире.
У детей отличная мимика. Особенно у первоклассников. Одними только губами они способны выразить шесть видов грусти и восемнадцать отчаяния. Две девочки даже заплакали, так им
стало жалко несчастного Веника, не попавшего на Альфу Центавра.
Алиса сидела на самом краю парты рядом с Маринкой и стоически терпела, прикусив губу.
Плакать публично она считала ниже своего достоинства, хотя тоже явно переживала за
трагическую судьбу бездомных животных в целом и Веника в отдельности.
Вовчик, пристроившись через проход на уголке узкого сиденья, бережно поглаживая, держал
в ладонях её тёплый, нервно сжимавшийся кулачёк.
Виновных установили быстро. После проникновенной речи биологички четверо мальчиков не
на шутку расстроились и, размазывая по чумазым щекам защемившую совесть, каялись и
просили прощения, уверяя всех, что по глупости и недомыслию не подумали о страданиях
Веника.
— Вон тот, в серой рубашке — Серёжа Ступченко, — шептала Алиса Вовчику, вытянув шею,
— А это — Ванечка Кузьмин. Он вообще почти ни причём. Он случайно со всеми пошёл. Он
даже не знал, что они собираются делать. А вон тот... Вон, который на второй парте сидит.
Ну, вон, вон!.. В синем бомбере со Спайдерменом на спине. Это Артурчик! — Алиса посопела немного Вовчику в ухо, решая, стоит ли говорить дальше, и продолжила: — Он вообще козёл.
Он у них за главного был, а теперь молчит как ни в чём не бывало. У-у-у, гад!!!
Она подскочила, собираясь очевидно устранить пробелы в проводимом дознании, но Серёжа Ступченко как раз приступил к подробному изложению событий и озвучил имя зачинщика.
В классе стало тихо. Все выжидательно смотрели на невозмутимого мальчика на второй
парте в среднем ряду.
Мальчик демонстративно пожал плечами и недоумённо ответил:
— И чё вы уставились? Подумаешь, какого-то блохастого кобеля подожгли!!!
— Действительно! — поддержала его сидящая рядом мать, красивая холёная брюнетка, —
Устроили чёрт-те что из-за грязной помойной псины! — Она демонстративно выставила в
проход стройные ножки, упакованные в шикарные замшевые сапоги, и откинулась на спинку
парты: — Я вот ещё в санэпиднадзор жалобу подам, почему на территории школы допустили
этот рассадник заразы!
Лицо директрисы внезапно полиняло и обесцветилось. Завуч, наоборот, покраснела, и лоб её покрылся мелкими бисеринками пота. Родители загомонили, зашумели:
— Но, как же так! Это же фашизм!
— Да разве ж можно?!
— И кого мы после этого воспитываем!
— Что ж вы такое говорите!
— Он же ещё совсем ребёнок, что из него вырастет?!
— Ой, не надо меня учить! Лучше займитесь своими детьми! Во всяком случае, я не позволю
из-за нелепых пустяков нападать на моего сына и устраивать тут дешёвое судилище! И,
кстати! — мама Артурчика явно не собиралась сдавать позиции, — Кто-нибудь мне скажет,
почему первоклассники оказались во дворе школы без присмотра педагогов?
Поднялся гвалт, как на базаре. Артурчик расправил плечи и окинул присутствующих
торжествующим взглядом. Вовчик почувствовал, как судорожно дёрнулся Алисин кулачёк в его ладонях. Девочка подскочила и начала пробираться по проходу, переступая через ноги
родителей. Маринка приподнялась со своего места, Вовчик рванулся было следом, но понял,
что ничего уже не изменит.
Старый картонный глобус, стоявший на учительском столе, оказался идеальным орудием.
Алиса размахнулась и со всей дури огрела им ликующего Артурчика. Ахнула холёная мама.
Звякнул оторвавшийся болт держателя. Глобус глухо пукнул и запрыгал по партам.
— Вот тебе! За Веника! — звонко крикнула Алиса, перекрывая гудящий от возбуждения класс,
и решительно зашагала к выходу. Вовчик с Маринкой кинулись догонять дочь.
* * *
Директриса позвонила поздно вечером, когда уставшие от эмоций Маринка, и Алиса видели
уже третий сон.
— Спасибо Вам, Владимир Алексеевич! — раздалось в трубке, — И Алисе спасибо! От всей
души! Так ей и передайте, хоть это и непедагогично. Если бы не она, так и остался бы
Артурчик безнаказанным.
Вовчик растерялся. Весь вечер он объяснял Алисе, что нельзя просто так бить людей
глобусами, хотя в глубине души был целиком и полностью с ней согласен.
А теперь оказывается, что и директриса тоже. Хм...
— Э-э-э-э-э-э... Валентина Дмитриевна... — удивлённо промямлил он в телефон.
— Нам теперь как? Документы забирать или, может, штраф какой? Мамаша ведь эта просто
так дело не оставит? А договариваться мы не пойдём ни за что!
— Да бог с Вами! Какой штраф! — воскликнула директриса. — Там один папа был. Славика
Ножкина. Он всё устроил. Он из разведённых, но на собрания всегда ходит. И с сыном
общается. Так вот, у него новая жена — она журналистка известная.
Алла Костина, может, слышали?
Вовчик признался, что не слышал.
— Ну, да ладно... Ничего, что не слышали. Неважно. — продолжила директриса, — Просто эта
Алла, она на социально значимые темы пишет, а тут такой материал... резонансный.
Понимаете?
Вовчик опять сказал, что не понимает.
— Да как же не понимаете-то! — заторопилась директриса, — У мамаши этого Артурчика
муж на ближайших выборах баллотируется. Ну и... В общем, папа Славика, он сказал, что
статья может и с фамилиями выйти. Отличный заголовок получится. "Сын депутата поджигает
бродячих собак!" Понимаете?!
— Вот теперь понял! — радостно выдохнул довольный Вовчик, — Понял, Валентина
Дмитриевна! Спасибо Вам! Спасибо, что позвонили!
— Да бог с Вами, Владимир Алексеевич! — ещё раз повторила директриса и добавила:— Я так
за вас рада! Хорошая она девочка, Алиса... Справедливая! — и, наконец, положила трубку.
"Ну я-то в этом никогда не сомневался," — подумал счастливый Вовчик и успокоенный
отправился спать.
© Окунева Ирина

Теплоту и солнечную радость излучает картину!
Большое большое спасибо Настя Лариса!

Олечка! Хочу отметить, что панорамы с животными в энергичном движении тебе
особенно удаются! Спасибо за огромное удовольствие!

Великолепная работа! Спасибо Олечка!
Котики похожи на абиссинских. Ооочень понравилось и стихотворение тоже.

Здравствуй Багдад! Храни тебя Господь...
Доброго мирного дня вам девочки!
*****
— Слышь, Серёга, а чо она пристала-то?
— Да фиг знает! Кажись, из-за того, что мы в "Маке" обедали.
— А чо? Там нельзя?
— Ну, типа, там всё жареное и для нашего организма вредное.
— Ха! Это, наверное, для ейного вредное. Она уже вон какая старая. Ей, наверное, уже всё
вредное. Тока кашу и можно. А мне нормально.
— Мне тоже нормально. И не для "ейного", а для "еённого". О, Макс, гляди какой лексус!
Новьё! Такой, наверное, три лимона стоит!
— Да-а-а... Здо-о-оровский! Наверное, не три, а целых пять! Папа говорил, что лексусы
дорогие. А это... Серёга, а там в кино сегодня... Ну, эта... Элиза которая. На Маринку похожа,
да? Из второго подъезда.
— Ага... Краси-и-ивая... И этот, ну который тёмный рыцарь. Шлем у него такой прикольный.
Со штукой мохнатой наверху. Надо будет папу попросить. Пусть он нам такие же склеит.
— Точно! Можно будет с пацанами во дворе про рыцарей чё-нить замутить. О-о-о! Гляди!
Какой кадиллак!!!
Столь содержательная беседа велась в автобусе, следующем по маршруту N 8
"Гор. администрация — Мкрн. Прибрежный". Там на остановке "ЦПКО" в салон загрузились
четверо: высокий мужик лет сорока с двумя близнецами и бабушенция неопределенного
возраста.
Мужчина был очень даже симпатичный. Коренастый, но не толстый, в простых голубых
джинсах и белой футболке, он легко заскочил в салон, подсадив мальчишек и пропустив перед
собой бабушку. Жизнерадостное лицо, тёплый взгляд и полные губы выдавали незлобивый
характер. Бритая налысо голова делала загорелую физиономию открытой и добродушной.
Близнецы-дошколята были точной копией отца, такие же круглолицые и улыбчивые.
В автобус они не вошли, ворвались с весёлым гомоном, и тут же протиснулись к окну на
заднем сидении. Наваливаясь друг на друга на поворотах, они с удовольствием глазели в
окно на убегающий назад проспект, на автомобили, людей и всё прочее интересное, что
называется жизнью.
По мужскому составу вновь подсевших пассажиров было видно, что они отлично провели
время. Сходили на крутой мульт про какую-то Элизу и тёмных рыцарей, до икоты накатались
на американских горках, стреляли в тире, кидались кольцами, пили где попало газировку,
дразнили обезьян в зоопарке и ели мороженое.
Недовольство высказывала лишь бабка. По ней, впрочем, было видно, что недовольство — неотъемлемая часть её характера. Второй компонентой была уверенность в собственной непогрешимости. Женщина была явно из тех, кто всё всегда знает лучше всех, и для кого
существует только два мнения: её и неправильное.
Усевшись рядом с пацанами, она продолжила начатый где-то раньше разговор, кипя от
негодования:
— Вот, накормили детей гадостью. Вдруг у них теперь несварение будет?
— Какое несварение? Мамаша, Вы о чём? Полмира там питается, и ничего, никаких
несварений.
— Полмира питается, а детей так кормить нельзя! Детям нужна здоровая пища!
— Да ладно Вам, мамаша! Чего Вы, в самом деле? Можно подумать, мы их каждый день по общепитам водим, — улыбаясь отбрехивался мужик, стараясь уйти от конфликта.
— А неважно, сколько раз! — продолжала нудеть старушенция, — Детское питание должно
быть правильным!
— Правильным — это когда всё несолёное, из рыбов и овощей под обезжизренным соусом? — попытался пошутить отец.
— Правильное — это когда детям на обед дают суп, а не жареную котлету и не эту вашу фри!
Дрянь — она и есть дрянь, даже если её красиво обозвали. От "макдональдсов" развиваются желудочные болезни. Например, гастрит!
— Мамаш, Вы уже успокойтесь, а! От одного раза гастрита не бывает. Вон, посмотрите.
Нормальные мальчишки. Никаких гастритов, зато куча радостей и прочих удовольствий.
— Ну, конечно! Вы только и думаете, что об их удовольствии. Идёте на поводу у детей. А у них
на уме одни развлечения. Качели, карусели и гамбургеры с кока-колой.
— Господи, мамаша! А качели с каруселями чем Вам помешали? Сегодня, между прочим,
суббота. Законный выходной. Нам что, нужно было дома сидеть и суп варить? А потом его
есть, потому что полезно?
— Могли бы поехать за город! На свежий воздух! Погулять по лесу. И дешевле, и для здоровья
лучше!
— А чего Вы мои деньги считаете? Я что, Вашу пенсию трачу? И за город мы тоже поедем.
Завтра и поедем! И маму с собой возьмём. Правда, пацаны?
— Клёво! А купаться, пап? Давай поедем в такой лес, чтобы речка была? И чтобы купаться!
И бутеров наделаем, да, папа?!
— Вот! Что я говорила? Опять бутерброды! Опять сухомятка! — возмутилась старушенция,
— А детям нужно горячее! Сколько раз повторять?!
Со стороны передних дверей вдруг раздалось:
— Горячее вредно! Учёные доказали, что пища должна быть температуры тела или холоднее.
— Точно! И суп необязательно. Кастрюли не сразу появились! Сначала человек просто груши
палкой околачивал, — поддержал кто-то сзади.
— А я с бабушкой согласна. Бутерброды — это зло! Детям нужны витамины! И каша!
И вообще сбалансированное питание, — вступила в беседу ещё какая-то дамочка.
— Что же, им теперь на речку кашу тащить? — произнёс ещё кто-то, и...
понеслось:
— Действительно! Иногда можно и бутерброды. Ничего страшного не будет! Главное —
фруктов побольше!
— И овощи тоже нужны! И молоко обязательно! И вместо бутербродов можно пирожки. Если
с молоком будут пирожки, то это почти что сбалансированная детская пища. А молоко лучше тёпленькое, в термосе.
— Чего там сбалансированного? Тёплым молоком овощи запивать и пирожки жареные!
— Можно и печёные!
— Печёные, они не очень вкусные! Я больше жареные люблю. С капустой...
— А я с картошкой. У нас бабушка с картошкой делает. И с печенью. М-м-м... Ум отъешь!
— А вас никого здесь не спрашивают! — возмутилась старуха громко, — И ваше мнение
никого не интересует! Вы что, не видите, мы не с вами беседуем?!
Пассажиры слегка притихли, и в наступившей тишине вдруг раздался возмущенный голос близнецового папы:
— Знаете, мамаша! Не спрашивают здесь, прежде всего, Вас! У меня четверо детей. Двоих
уже, считай, вырастил! Старшая замужем! И сын в институте учится! И ни у кого, слава богу,
никаких гастритов! И с младшими я как-нибудь разберусь. Без Вас!!!
Старуха возмущённо уставилась на собеседника и даже слегка привстала.
— Между прочим, я же для вас стараюсь! — с негодованием выкрикнула она, — Для вас как
лучше хочу!
— Я сам для себя знаю как лучше!!! Что Вы вообще к нам привязались?!!! Вы кто вообще?!! Оставьте нас в покое!!! Вам на какой остановке выходить?!! Надеюсь, уже скоро? Вас к
выходу проводить?!!!
С видом вдовствующей королевы старуха поудобнее перехватила сумочку и начала
пробираться к выходу. Люди озадаченно расступались. На остановке женщина ещё раз
негодующе посмотрела на многодетного отца и вышла, гордо приподняв подбородок.
Двери захлопнулись. Автобус поехал дальше.
— Так вы не вместе? — изумлённо спросил кто-то из пассажиров.
— Да я её знать не знаю!! Мы с пацанами из "МакДональдса" выходили, а она привязалась.
Идёт рядом и талдычит мне... про горячий суп. Я думал, ей просто по дороге. Ну и... не
люблю я спорить с психическими старушками, — пояснил близнецовый папаша и, переведя
дух, уселся рядом с сыновьями.
— А пирожки всё равно жареные вкуснее, — сказал кто-то с центральной площадки, и все засмеялись.
© Окунева Ирина

От Весты:
Вчерашний дождь последний лист багряный
сорвал с деревьев, рощи оголя.
Я вышла через заросли бурьяна в осенние пустынные поля.
Все шло своим положенным порядком,
заранее известным для меня: ботва чернела по разрытым грядкам,
рыжела мокрой щеткою стерня, блестели позолоченные утром
весенне-свежей озими ростки…
Их ветер трогал с нежностью, как будто
на голове ребенка волоски.
А журавли, печальные немного, на языке гортанном говоря,
летели синей ветреной дорогой в далекий край,
на теплые моря…
Ну, вот и все! И нету больше лета, когда друг друга отыскали мы.
Но мне впервые не страшны приметы недальней неминуемой зимы.
Зимы, грозящей и садам и людям…
Ну, что она отнимет у меня? Ведь мы с тобою
вместе греться будем у зимнего веселого огня!
Вероника Тушнова
*****
*****
Спасибо, моя бесконечная сила!
Мне кажется всё же, разлукам назло,
Что жизнь понапрасну ни с кем не сводила,
И, как ни крути, мне безумно везло!
Спасибо, моя быстротечная память,
За то, что, и пусть, как заправский простак,
Я светлое в мыслях сумела оставить,
И все позабыть, что случалось не так!
Спасибо, надежда и странная вера,
За то, что вы сердце мое не щадя,
Учили любить без границы, без меры,
И вновь возвращаться, на век уходя.
Спасибо, мое бесконечное время,
За то, что не зная начал и концов,
Во взгляде моем не оставило тени,
И сильно мое не меняло лицо.
Спасибо тебе за «не нужно/не мило»
Желаю всем сердцем (ох, как его жгло!)
Чтоб жизнь понапрасну ни с кем не сводила,
И чтобы тебе, как и мне - повезло!
Ах Астахова
*****
*****
Mнe нpaвятcя люди, кoтopыe "живы":
вo вceм нe yгoдны, yмны и нe лживы.
нe pyки - a кpылья. нe coн - a движeньe.
и cлoвoм нe бьющиe нa пopaжeньe.
мнe нpaвятcя люди, кoтopыe вepят,
чтo дaбы пoжaть - нyжнo, пpeждe, пoceять.
чтo мoгyт c тoбoй гoвopить нe пo чинy.
нe вepят пycтoмy и ищyт пpичины.
мнe нpaвятcя люди, c кoтopыми мoжнo
в cвoиx oткpoвeньяx нe быть ocтopoжнoй,
кoтopыe дapят в бeзвepьe - нaдeждy,
нe бyдyт cyдить o тeбe пo oдeждe;
нe cмoгyт пpoдaтьcя кoпeйкoй co cдaчи,
нe бyдyт o гope и cчacтьe cyдaчить.
нe мнят ceбя бoгoм. нe пpocятcя в cyдьи.
мнe нpaвятcя люди, кoтopыe - Люди...
кoтopыe цeнят и иcкpeннe плaчyт.
кoтopыe ищyт жap-птицy Удaчy.
кoтopыe лeчaт yлыбкoй ycтaлoй.
мнe нpaвятcя люди, кoтopыx...тaк мaлo...
Aлeнa Bacильчeнкo
*****
*****
A мoжeт быть, я из дpyгoгo вeкa -
Гдe люди вepят в cилy дoбpoты,
И гдe дyшa, и cepдцe Чeлoвeкa,
И пoмыcлы eгo вceгдa чиcты?
Boзмoжнo, я oттyдa, гдe нeт бoли,
Гдe пoнимaют cмыcл cлoвa «чecть»,
Гдe нe игpaют никaкиe poли,
И пpинимaют вcex, кaкими ecть.
Быть мoжeт, я coвceм c дpyгoй плaнeты -
Гдe нeбo гoлyбoe, нeт вoйны,
Гдe дyши цeнят бoльшe, чeм мoнeты,
И людям cнятcя лишь цвeтныe cны;
Гдe y дeтeй вceгдa ecть пaпa c мaмoй,
И тeплый дoм, и дpyжнaя ceмья,
Heт cлeз и лжи, измeны и oбмaнa,
He пpeдaют poдныe и дpyзья…
…Mнe этoт миp бeзyмный нe пoнятeн,
Кpyгoм бopьбa, кyдa ни пocмoтpи.
Пycть гoвopят: нa coлнцe мнoгo пятeн,
Ho пятнa эти cвepxy, нe внyтpи.
Oчиcтить cвoю дyшy oчeнь пpocтo,
И кaждый cмoг бы, ecли б зaxoтeл.
Bзять, измeнитьcя никoгдa нe пoзднo,
И нaвepcтaть вce тo, чтo нe ycпeл!
Я тaк xoчy, чтoб жизнь былa cвeтлee,
Cияли cчacтьeм cepдцe и глaзa,
И люди cтaли чyтoчкy дoбpee,
И нayчилиcь вepить в чyдeca!
© Cвeтлaнa Чeкoлaeвa

От Весты:
Братство большая дорога не может быть узкой.
Не может быть черным огонь маяка.
Не может – не смеет! – Считать себя русской
Пустая душа И скупая рука.
Россию могучей всегда называли
Не только за силу просторов земных.
Но никогда мы себя не считали
Мудрей и достойней народов других.
И больше, чем самым великим богатством,
Не меньше, чем жизнью и счастьем детей,
Мы дорожим и гордимся мы братством
Разноязычных свободных людей.
У русских есть добрый обычай и право –
Их мы обязаны свято хранить –
Последний кусок и победную славу
С другими народами братски делить.
И если друзья говорят нам спасибо,
В ответ мы спасибо друзьям говорим
За то, что любимая нами Россия
Родней и желанней становится им!
Л. Татьяничева
*****
*****
Чeгo yлыбaeшьcя? Bce xopoшo чтo ли?
Hy нaкoнeц-тo , yжe пopa.
И oтыгpaли дaвнo вce poли,
И нe тpeвoжит никтo c yтpa.
Чeгo cмeёшьcя, a? Жизнь пpeкpacнa?
Дoшлo впepвыe зa мнoгo лeт,
Чтo дoвeрять вceм пoдpяд oпacнo,
И чтo нe кyпишь нaзaд билeт.
Пpoшлoгo нeт, ecть ceйчac, ceгoдня.
Hyжнo cyмeть, oтпycтив, зaбыть,
Hyжнo чyть-чyть нaм дышaть cвoбoднeй,
Hyжнo.. дa пpocтo нaм нyжнo жить.
Hy, yлыбaйcя пpoблeмaм шиpe.
Cчacтьe, oнo вeдь y нac внyтpи.
И ecли тьмa вдpyг нacтyпит в миpe,
Coбcтвeнным cвeтoм пpoшy гopи!
Aвтop: Baля Лoгинoвa
*****
*****
Я расскажу, а ты меня послушай:
Бывают у людей такие души –
Они, как зимний сад под толщей снега:
Внутри покой. Внутри лишь сон и нега.
Бывают души изо льда иль града.
Они, как мелкий пруд за спящим садом:
В них лёд до дна. В них холодно и пусто.
В них всё мертво – и помыслы и чувства.
Бывают души – вьюги и метели.
Печалей намели да улетели.
Их мир так скучен, так неинтересен,
Поверь, дружок, он весь из грустных песен.
Но ты меня внимательно послушай:
Бывают и совсем другие души.
Они, как первый снег в декабрьский вечер,
Что так легко летит тебе навстречу.
Они чисты. В них так светло и ясно!
Они в судьбе случаются не часто.
И хоть сберечь получится едва ли –
Ты всё ж следи, чтоб их не затоптали!
© Юлия Вихарева

Друзья! Хочу призвать вас вообще не реагировать на оценки. По наблюдениям поняла,
чем больше мы реагируем на оценки, чем больше объясняем, как логичнее поступать при
оценивании картинки, тем более занижают. Наша реакция радует и удовлетворяет
недоброжелателей. Сегодня и ранее собранные прекрасные работы - чем лучше работа,
тем хуже оценка. Друзья, НЕ РЕАГИРУЙТЕ, НАМ БЕЗРАЗЛИЧНО!

Прекрасная картина, великолепно тобой оформлена, Олечка! СПАСИБО!!!!!

Прекрасные животные на необыкновенных картинах. Спасибо Олечка!

Здравствуй Багдад! Храни тебя Господь...
Доброго мирного дня вам девочки!
*****
Лёлька потеряла селёдку.
Пришла из магазина домой, а селёдки нет. Совсем. И куда делась, непонятно...
Булка хлеба — вот она, под мышкой. И пачка спагетти из сумочки торчит, как и воткнула.
И огурец тут... сзади... в кармане джинсов. И кусок сыра в другом кармане... тоже на месте.
А селёдка как испарилась... Ну, ё-моё!..
Это всё Машка. Позвонила не вовремя...
Лёлька вдруг обнаружила себя стоящей посреди кухни в одной тапочке и забормотала в
раскалённый от эмоций телефон:
— Алё, Маш!.. Я того... уже в квартиру зашла. Я тебе попозже брякну, хорошо?.. Тока
переоденусь и продукты разберу...
Она отключилась, сгрузила покупки на кухонный стол, и вернулась в прихожую.
Итак, селёдка...
Удивлённая Лёлька немного постояла, сосредоточенно озираясь, для чего-то перевесила
с места на место старый плащ... прощупала рукава... Потом потрясла своими стоптанными кроссовками и приподняла коврик у порога. Ну а вдруг?...
В маленьком хрущёвском коридорчике было не так много мест, где пропавшая селёдка могла
бы укрыться без шансов быть замеченной если не с первого, то хотя бы со второго взгляда.
Тогда Лёлька заглянула в ванную. Но там всё было как обычно. Зеркало, полотенце, унитаз...
Мерно гудела машинка, ворочая в своей утробе Лёлькины труселя и пододеяльник в голубой цветочек.
Странно... Когда она успела включить машинку?.. А, ну да! Когда с Машкой трепалась...
Она себе туфли новые купила. Те самые. От Мюнца. Кремовые...
Стоп! Селёдка же! Где селёдка?!..
Лёлька открыла шкафчик над раковиной, подвигала флаконы внутри, поглазела в иллюминатор стиралки, на всякий случай проверила карманы банного халата и снова вышла в прихожую. Потянувшись на цыпочках, нервно провела ладонью по пыльной полке над вешалкой.
Селёдки не было нигде.
А ведь жирная такая рыбина была. С плотным выпирающим брюшком. Явно с икрой. Лёлька
её долго выбирала. Позади даже очередь выстроилась.Но Лёльке до очереди не было никакого
дела. Михайловна из третьего подъезда попыталась было возмутиться, да Лёлька так на неё зыркнула, что та заткнулась, лишь нервно переступила с ноги на ногу да переложила в другую
руку свою изрядно поношенную сумку. Остальные вообще затаили дыхание.
Флегматичная продавщица Галя вытаскивала из ведра то одну, то другую рыбину,
подхватывала за жабры, поворачивала, демонстрируя товарную ценность. Селёдка аппетитно лоснилась, отражала маслянистыми бочками свет магазинных светильников, но Лёльке всё
было "не то" и "не та".
Наконец, она решилась, кивнула головой, и продавщица шмякнула Лёлькину избранницу на
весы. Очередь облегчённо выдохнула.Лёлька расплатилась, кое-как распихала покупки, сунула
хлеб под мышку, огурец в карман и довольная пошагала домой.
Может, она её выронила, когда квартиру отпирала? Там как раз Машка и позвонила... и руки
были заняты... и ещё замок как всегда заело.
Лёлька пожала плечами, приоткрыла двери в подъезд и выглянула на лестницу. На площадке
было пусто. Если, конечно, не считать банку, набитую окурками, неизменную спутницу
подъездного быта.
Но селёдки в подъезде не было точно.
Лёлька захлопнула дверь и прошлёпала на кухню. Машинально щёлкнула кнопкой чайника. Проверила содержимое холодильника. Тот в ответ кокетливо подмигнул ей вакантными
полками и четырьмя яйцами на дверке. Лёлька не особо баловала его запасами.
"В магазине забыла, — пришла в голову здравая мысль. — Вот блин!"
Лёлька вспомнила, какую замечательную рыбину она выбрала, крепенькую, плотную,
с розовато-белёсой шкуркой, и рот её тут же наполнился слюной. Селёдку надо было
возвращать. Она не мешкая пихнула в холодильник огурец, сыр, подумала и зачем-то всунула
туда же спагетти. И решительно попёрлась в прихожую... обуваться.
В магазине Лёльку знали давно и старались не спорить. Даже продавщица Галя, закалённая
ещё пустыми подсобками 90-х, предпочитала не вступать с Лёлькой ни в какие прения. Ибо
орала та громче, чем взлетающий боинг.
Лишь охранник Николай Палыч всегда был открыт для диалога. Он считал Лёльку богиней и страстной женщиной и втайне от продавщицы Гали мечтал смотреть футбол на Лёлькиной
кухне.
Когда Лёлька зашла в магазин, всем сразу стало понятно, что заявилась она с самыми
серьёзными намерениями. Её довольно экзотичное требование немедленно вернуть селёдку
резко взбодрило персонал.
Николай Палыч приосанился и завязал шнурок на ботинке. Кассирши Таня и Света скрылись в подсобке через хозяйственный отдел. Уборщица Зухра поудобнее перехватила швабру на
случай внезапной атаки. Продавщица Галя приняла удар на себя.
Она тщательно изучила прилавок вокруг и, не обнаружив селёдки, прямо сообщила об этом
Лёльке. Мало того! Она ещё от себя добавила, что точно помнит, как Лёлька, в обнимку с
селёдкой и покачивая огурцом в заднем кармане джинсов, удаляется в сторону кассы.
Это был мужественный поступок. Галя явно очень рисковала. Она знала, что главное — не останавливаться и верить в победу.
Но Лёлька в ответ набрала в грудь побольше воздуха и в доступной форме изложила своё
мнение о соблюдении правил торговли в отдельно взятом магазине.От некоторых её эпитетов
с потолка попадали мухи. В алкогольном отделе в знак протеста лопнуло три бутылки коньяку.
А выглянувший в торговый зал директор, прослушав часть Лёлькиного монолога, порадовался,
что она не вооружена. И понял, что вступать в полемику бессмысленно и нецелесообразно.
Когда вызванная из подсобки кассирша Света возвратила разгорячённой Лёльке 112 рублей 40 копеек за пропавшую без вести селёдку, продавщица Галя негодующе сплюнула.
Удовлетворённая Лёлька сунула деньги в карман и с достоинством подалась к выходу.
— Алё, Маш?! Бери туфли и приезжай ко мне. Я сейчас спагетти с сыром приготовлю! И чё
расскажу-у-у!.. Ва-аще-е-е!.. — спустя три минуты громко затараторила она в трубку,
вышагивая вдоль улицы.
***
Селёдку, крепенькую, плотную, с розовато-белёсой шкуркой и выпирающим брюшком, подруги обнаружили вечером, разбирая стиральную машину. В отшорканном до солнечного блеска
пакете она застенчиво притаилась среди кучки стрингов в правом верхнем углу пододеяльника
в голубой цветочек.
— Вот не могла сразу сказать, что я с селёдкой отсюда уходила! — отчитывала Лёлька на следующий день продавщицу Галю, — Нате! Заберите ваши деньги! Мне чужого не надо!
— сердито объявила она, выложила на кассе слегка помятую бумажку, скурпулёзно отсчитала мелочь и с высоко поднятой головой вновь горделиво промаршировала на выход.
Окунева Ирина

Людочка я по жизни такая, сейчас как-то даже неинтересно стало, редко чего
происходит.😅 ♿😅 ♿😅

Спасибо Марина!
Это очень интересно. Китайцы называют монастырь Та-сы (монастырь ступы), или более
полное название Гумбум Чжамбалин, т.е. «Мир Майтреи со 100 тысячами изображений», и
находится он на краю глубокого оврага Цзонха (падь дикого лука), и ни один паломник в Лхасу (Тибет) не проедет мимо него.
Основание монастыря связано с именем великого тибетского реформатора буддизма Цзонхавы (1357 -1419г.г.) На том самом месте, где ныне стоит главное святилище монастыря – большой субурган – родился сам Цзонхава и здесь была пролита кровь от его пупка. Через три года на
этом месте стало расти сандаловое дерево «цан-дан», на листьях которого были видны изображения божеств: Львиноголосого, Манджушри, Ямантаки и других.
Когда Цзонхава находился уже в центральном Тибете в Лхасе, его мать, скучая по сыну,
просила его приехать, на что Цзонхава ответил, что если она построит над деревом ступу со
ста тысячами изображений Львиноголосого (отсюда и название Гумбум), то это будет
равносильно их свиданию и принесет пользу всем живым существам. Мать исполнила желание
сына. В 1577 году при императоре Вань-ли династии Мин недалеко от ступы был построен
храм, в который поставили статую 12-летнего Будды Майтреи (по-тибетски – Чжамбагонбо),
что дало вторую часть названию монастыря, а в 1583 г. по совету третьего Далай-ламы здесь
был построен монастырь.
Главной святыней монастыря считается субурган над деревом «цан-дан». Дерево, именуемое «большое золотое дерево», находится внутри субургана, сам субурган облицован кованым
серебром и в верхней его части вставлена золотая статуя Цзонхавы. Над субурганом построено красивое здание с золоченой крышей. У здания три двери, обращенные на восток, и над ними устроен навес, под которым на гладком деревянном полу паломники-богомольцы совершают земные поклоны, вытягиваясь во всю длину тела. В нескольких метрах от дверей находится
другое дерево, которое, как говорят, имеет один корень с заключенным в субургане.
На коре этого дерева видны тибетские буквы желтого цвета. Европейцы не могут дать этому явлению никакого объяснения, а верующие считают их самовоспроизводящимися.

И как всегда позитивно! Спасибо Ирочка!

Жаль что сама собрала, надо было с внучкой. Ну ничего, стихи, думаю, с удовольствием послушает.
Спасибо Мариночка!

Ирочка, потрясающая художница, потрясающая панорама! Спасибо!!!!!

Нежная, потрясающе красивая и талантливая! Прекрасный человек и актриса.
Мне очень нравилась Габи из «Семнадцать мгновений весны».
Вечная память...
Спасибо друзья за эту работу...

Спасибо за художника, о котором не знала и за прекрасную страницу истории Руси,
и конечно за картину!

Интересно и красивая панорама. Большое спасибо!

Добавлю что ромашка насекомоопыляемое растение, но не медонос.
Пчела собирает ценнейший белковый продукт - пыльцу. Видите на лапках у неё
собирается пыльцовая обножка. Когда соберется достаточно, она отнесет пыльцу
в улей, стряхнет с ножек в соты и улетит снова на сбор, а другие пчелы плотно уложат
пыльцу в соты и получится перга - очень ценный продукт, как впрочем и всё что
производят пчелки.

Какой чудесный снимок! Огромное спасибо!

Красочно, здорово! Спасибо!

Амира очень рада Вашей победе над поисковиками! Так держать!
Меня тоже довольно часто они выбивают из колеи.

Людочка доброй ночи!
Путеводитель Анне 0206 положила.

Привет, Анна0206! Рада знакомству!
Это небольшой путеводитель по дорогам Пазлограда

Пазлоград
Под этим пазликом стараемся собрать интересное и полезное. Присоединяйтесь! Что не понятно - спрашивайте, не стесняйтесь! Ответ найдёте под своей аватар, только не забывайте почаще заглядывать под неё.
Собранную картинку можно положить в закладки сайта, нажав на значок-флажок. Она будет всегда под рукой на главной странице - там, где каждый день выкладывается новая картинка дня, и кучи пазлов и панорам.

Здравствуй Багдад! Храни тебя Господь...
Доброго мирного дня вам девочки!
*****
Весточка, какие стихи!...
А рассказ про меня, это точно. Жаль что так смешно не напишу. Указательный палец правой
руки порезала чистила рыбу, а левую руку обожгла - пирожки жарила. Когда пыталась завязать порезанный палец, отрезая ножом лейкопластырь, довертелась, ножом в глаз воткнула, ладно
хоть ручкой ножа, не острием.
Сижу сейчас, средним пальцем по клавиатуре тыкаю, глаз красный, слезится, а под глазом
фингал образовался. Красивая такая!!! Всем спрашивающим скажу муж побил, не так стыдно,
как сказать сама себя долбанула.
*****
— Эльза Валерьевна! Эльза Валерьевна! У вас всё в порядке?
Участливая Зиночка попыталась нарушить тревожное молчание в офисе.
Вот уже десять минут главный бухгалтер тупо глазела на чёрный монитор ещё не включенного компьютера. Она явно пребывала в глубочайшем ауте, и ситуация эта сотрудников
нешуточно напрягла.
— Эльза Валерьевна! — Зиночка подошла ближе и легонько тронула бухгалтершу за плечо.
Та на секунду пришла в себя.
— Что? — она недоумённо взглянула на девушку и вроде бы попыталась взять себя в руки, но
лишь пробормотала: — Да, Зиночка... нет... ничего... Всё хорошо... — и вновь потерянно
уставилась куда-то в пустоту.
Зиночка в замешательстве отступила. А ведь до этого ничего не предвещало.
Утро в офисе началось как всегда. Шеф по обыкновению опаздывал. В его отсутствие народ тусовался по интересам, не выказывая ни малейшего желания работать.
Серёга с Толиком громко обсуждали вчерашний футбол. Толик уселся на стол, прямо на
свежие сводки, и неистово жестикулировал о каком-то подкате. Серёга согласно кивал,
отхлёбывал из кружки горячий кофе и с удовольствием жмурился. Маринка, прикрывшись
дверцей шкафа, беззастенчиво расстегнула блузку и хвастала Светке и Галюне новым
бюстиком от Шанталь. Татьяна Петровна, мышкой затаившись в самом дальнем углу,
в восемнадцатый раз раскладывала пасьянс "Косыночка". Сисадмин Славик тоже гонял по
экрану какую-то странную сияющую шелобашку, нацепив на голову наушники размером со
средний арбуз. Лёнчик шептал в телефон что-то интимное про любовь. Зиночка через три
стола от него отчаянно пыталась расслышать, что именно, и сосредоточенно вытягивала
шею. И всё было абсолютно, безусловно, категорически как обычно. Пока дверь резко не распахнулась, и в офис не вошла главный бухгалтер Эльза Валерьевна.
И вот дальше случилась неувязка... компликация... сбой в матрице...
Вошедшая Эльза Валерьевна почему-то не произнесла привычное "здравствуйте всем!" и не
прошла серебристо цокая каблуками в свой закуток за перегородкой. Нет. Она неожиданно затормозила на пороге и внезапно, не снимая пальто, шагнула в сторону и села за ближайший
ко входу рабочий стол. И замерла, вытаращившись как будто бы в пустой монитор, а может, в
стену напротив.
Первым стих Толик, восседавший на столе прямо у Эльзы за спиной. Следом заткнулась
Галюня, за секунду до того восторженно стонавшая, глядя на Маринкину грудь, упакованную
в кружевной шедевр. За Галюней схлопнулась сама Маринка, за ней Светка, и так постепенно
в офисе воцарилась тишина, сопровождаемая лишь лёгким гудением сервера. Сотрудники ошеломлённо и немного испуганно пялились на странный демарш главбуха.
С точки зрения финансов в Эльзе Валерьевне всё было идеально: опыт, фигура, знание плана
счетов и бухучёта. О наличии эмоциональной составляющей в её организме никто до сих пор
не подозревал. Эльза Валерьевна прекрасно функционировала без этой опции. Её базовыми характеристиками были чёткость, организованность и дисциплина. Эльза в совершенстве
владела диалектами измятых по карманам кассовых чеков, липких пошорканных накладных и
счетов-фактур, залитых жидким офисным кофе. Дебет у неё всегда сходился с крЕдитом,
зарплата выдавалась вовремя, а отпускные рассчитывались исправно до копеечки. Кое-кто,
правда, считал, что у Эльзы завышенные требования к авансовым отчётам, но вслух об этом высказывались редко. Наверное, не хотели смущать.
Выглядела Эльза Валерьевна тоже безупречно. Безупречный макияж, безупречная стрижка, безупречные деловые костюмы. И безупречная походка на безупречных шпильках.
Совершенный механизм. Идеальный. Концерн ABB Robotics пытался такую повторить, но не
смог.
И вот сейчас, кое-как запахнув вокруг коленей безупречное пальто модного глубокого винного
цвета, Эльза Валерьевна бездумно таращилась в пространство, практически не реагируя на внешние раздражители. А вокруг в гулкой драматической тишине замерли потрясённые
сотрудники.
Выразительное молчание затянулось.
— Эльза Валерьевна! У вас всё в порядке? — чуткая Зиночка подошла ближе и легонько
тронула женщину за плечо.
— Что? — дёрнулась в ответ главбухша, — А! Да, Зиночка... нет... ничего... Всё хорошо... —
и вновь погрузилась в свои мысли.
— Эльза Валерьевна! Может, вам помощь нужна?
Не приходя в сознание, главбухша медленно покачала головой и вдруг хорошо поставленным голосом оглушительно рявкнула:
— Не-е-ет! Это полный кабздец!— и добавила ещё кое-что...из монголо-татарского лексикона... Причём в такой витиеватой формулировке, что нежная Зиночка густо-густо покраснела, а
Серёга на всякий случай размашисто перекрестился прямо горячей кружкой.
Темпераментное высказывание Эльзы Валерьевны как раз застал входивший в офис шеф. Но среагировать не успел. В этот момент Эльза решительно встала и звонко чеканя шаг вышла
вон, лишь слегка подвинув шефа плечом.
Таких слов от Эльзы Валерьевны коллегам прежде слышать не доводилось. И шефу, кстати,
тоже. Да что уж там! Все были уверены, что рафинированной бухгалтерше вообще нет необходимости ругаться матом. Ибо главбухша умела матом смотреть. В том числе и на
шефа, который боялся её и почитал, примерно как ацтеки своего бога Уицилопочтли.
— Что это было? — обеспокоился шеф, проводив Эльзу Валерьевну растерянным взглядом.
— ХэЗэ! — развёл руками Толик.
— Может, климакс? — брякнул озадаченный Серёга.
— Любовник, небось, кинул! — буркнула Маринка, бочком пробираясь на рабочее место, на
ходу застёгивая блузку.
— Какой любовник?! Ей же лет пятьдесят, наверное! — запротестовала Зиночка.
— И что, что пятьдесят?! — возмутилась из угла Татьяна Петровна.
— Это точно! Нормальному главбуху любовники по барабану! — вступил в дискуссию Лёнчик,
— Я думаю, налоговая наехала. Иначе чё бы ей так волноваться?!
— Налоговая? — засуетился шеф, — А почему я не в курсе?
— Ну, считайте, что теперь в курсе! — проворчал Лёнчик и снова уткнулся в телефон.
— Бл-и-и-н, как некстати! Я себе только тачку новую взял! — промямлил шеф и развернулся
к выходу. — Слышь, Зая моя! — забубнил он на ходу в трубку, — Я минут через пятнадцать
подъеду. Посоветоваться надо. Неприятности у меня.
— Иди-иди... Посоветуйся! — съязвил ему вслед Серёга.
— О чём тут уже советоваться... Если у подъезда остановилась Газель Следственного
комитета, уже неважно, Майбах у тебя или Мазератти, — добавил огоньку Толик и,
повернувшись к коллегам, жизнерадостно вопросил: — Ну что, граждане? Накрылась контора?
— В смысле накрылась?! — ахнула из угла Татьяна Петровна, — А я?! Как же теперь я?!
— А что вы?! — тут же откликнулась сострадательная Зиночка.
— Так мне же всего год до пенсии остался! Я думала, я как-нибудь тут... А теперь где же я?
Куда же я?
— Можно подумать, вы единственная, кому работа нужна! — вскинулась Светка.
— Да вы-то все молодые!.. А я! Господи, что же теперь будет?! — Татьяна Петровна
истерично шмыгнула носом и задвигала ящиками стола в поисках носовых платков.
— Да подождите вы так нервничать! Ничего же неясно! — попыталась утешить её Зиночка.
— Да чего тут неясного-то?! Тоже мне, бином Ньютона! — отозвался Лёнчик, — Главбух в
ступоре. Шеф рванул на "Заю" свой Поршень переписывать. И зарплата вчера не пришла.
Всё очень даже ясно.
— Какая зарплата? Вчера же воскресенье было! — подала голос Маринка.
— Ну сегодня зарплата не пришла!
— Так откуда она придёт, когда главбуха нет?!
— Ну так, а я о чём?! — воскликнул Лёнчик, и все единодушно закивали, признав аргумент убедительным, а Серёга вытащил телефон, потыкал в экран пальцем и забормотал в трубку:
— Григорий Палыч, здравствуйте! Вы знаете, я тут подумал над вашим предложением, и у
меня появились вопросы. Вот, например, оклад... Как-то оклад ваш меня не очень устраивает...
Светка глянула на Лёнчика и тоже полезла за телефоном. Через три минуты офис гудел
словно потревоженный улей.
— Алё, Люсенька! Тут вот какое дело...
— Алла Леонидовна! Рада Вас слышать, Алла Леонидовна!..
— Дарова, Палыч! Как жизнь? Ты по-прежнему на Ключевской сидишь? Как там у вас?
— Марк Яковлевич, мне нужна помощь. Да. Да! Мне хотя бы на время, да... На полгодика,
может, на год...
— Мамуль, ты знаешь, мамуль, у меня, кажется, сложности намечаются...
— Угу-ум-м-м... Да-а-а... Да, Котенька... Я постараюсь, но не обещаю... Ну что поделать,
Котюнь! Так бывает...
К обеду на столе у шефа аккуратной стопочкой гнездились заявления на увольнение.
Рискнула даже Татьяна Петровна, заручившись обещанием давнишней институтской подруги замолвить за неё словечко в одной довольно приличной фирме.
Работать никто даже не пытался. Возбуждённый народ тусил от стола к столу, обсуждая
ближайшее и перспективное будущее.
Вдруг дверь резко распахнулась, и в офис вошла Эльза Валерьевна.
Застывшие сотрудники изумлённо воззрились на главбухшу. Кто-то прошептал в тишине:
— Сцена первая, дубль второй, участники те же...
А главбухша, проронив традиционное "здравствуйте всем!", как ни в чём не бывало пошагала
в свой закуток за перегородкой, серебристо цокая каблуками. Её безупречное пальто модного глубокого винного цвета изящно колыхалось вокруг безупречных щиколоток.
— Эльза Валерьевна, у вас всё в порядке? Вы вернулись? — глупо поинтересовалась ей в
спину обескураженная Зиночка.
Эльза притормозила, но ответить не успела. Вновь стукнула дверь, и следом за главбухшей
в офисе возник шеф. Судя по его довольной физиономии, он успел не только переписать на
Заю свой новый Поршень, но и принять меры к продолжению рода.
— Да, Зиночка, спасибо! Всё хорошо! Всё просто замечательно! — откликнулась главбухша,
стягивая перчатки и позвякивая связкой ключей.
— А утром? — не собиралась сдаваться Зиночка, — Что это было, Эльза Валерьевна? На нас наехали, да? Налоговая? Или прокуратура?
Хохот Эльзы Валерьевны не был похож на хрустальный колокольчик. Скорее на грохот
судового дизеля подводной лодки "Пиранья" проекта 865. Шефа взрывной волной отбросило
в коридор. У сисадмина Славика зависла его сияющая шелобашка.
— Понимаете, Зиночка, — отсмеявшись ответила Эльза Валерьевна, — Сегодня утром со
мной случился ужасный конфуз. Стыдно признаваться, но я кое-что забыла. Так получилось.
— Эльза досадливо прикрыла ладонью лицо и выпалила: — Я забыла сегодня надеть юбку!
— Юбку? — пролепетала Зиночка, — Вы?! Забыли?!
— Вот так, да... и на старуху бывает проруха — развела руками Эльза Валерьевна, отомкнула
свой закуток и скрылась за дверью.
Стоящий позади Зиночки Лёнчик вовремя подставил ей стул. В углу судорожно вздохнула
Татьяна Петровна, и в офисе вновь воцарилась тишина...
— Что это было? — промямлил удивлённый шеф.
— ХэЗэ! — развёл руками Толик.
— Может, климакс? — брякнул озадаченный Серёга.
— Любовник, небось, кинул! — буркнула Маринка и, наконец, включила компьютер.
Окунева Ирина

Это тебе спасибо, Оленька, за такую красочную, интересную панораму!

Людочка посмотри, у себя почему-то не нашла:
Профиль игрока ЛенСанна

ЧУдная картинка! Спасибо!

Здравствуй Багдад! Храни тебя Господь...
Доброго мирного дня вам девочки!
*****
Никогда не спорьте с женщиной если она говорит вам: "Буся, накинь халат, там прохладно".
И да, не ходите курить на балкон в апреле в одних трусах!
Всё началось с того, что у Льва Демидовича прострелило спину.
Впрочем, нет.
Всё началось с того, что от одного его коллеги ушла жена. Насовсем. У неё случился
страстный роман с каким-то проезжавшим мимо долларовым миллионером. Хотя, может,
и не долларовым, или совсем не миллионером. Но роман случился точно. И такой страстный,
что дамочка покидала в чемодан свои платья и любимые туфельки от Джимми Чу и ушла в
новую жизнь, даже не чмокнув мужа на прощание.
От внезапного одиночества коллега сначала очень расстроился. Страдал... пытался
по-соседски ходить обедать в две разные квартиры. На втором этаже и на четырнадцатом...
Ему не отказывали... наоборот... предлагали щи и блинчики. И ещё гречневую кашу и другой
суп, гороховый... Но вот так сразу коллега позволить себе не мог... А для полноты жизни
чего-то всё-таки не хватало. И тогда он обратился за поддержкой к падшим женщинам. Один аспирант порекомендовал и дал телефончик.
Ну и потом как-то утром, в очереди в университетском буфете коллега поделился со Львом Демидовичем своими впечатлениями об обретении нового опыта.
Прямо скажем, отдельными подробностями Лев Демидович был немного сконфужен, а
местами вообще фраппирован, но в целом слушал коллегу с интересом и даже с лёгкой
завистью. Конечно, по части амурных радостей Лев Демидович не был совсем уж дилетантом.
И даже по телевизору он как-то смотрел, что такое ролевые игры. А в тумбочке у кровати он
хранил целых три журнала Penthouse за 1992 год и один почти новый Playboy.
Но неожиданно Лев Демидович вдруг осознал, что его супружескую спальню давно уже не
заполняли звенящие ноты страсти.
Мало того, он с грустью ощутил, что за давностью лет некоторые техники и асаны уже
серьёзно подзабылись, а многие и вовсе стали непосильными. Сказывались артрит,
гипертония и съёмная челюсть. И Льву Демидовичу отчаянно захотелось вернуть организму
былую пылкость.
В отличие от коллеги, обращаться за содействием к падшим женщинам Льву Демидовичу не хотелось. За годы жизни в браке он основательно подрастерял озорную безбашенность и,
главное, разучился доверять незнакомкам. Поэтому, вернувшись домой, Лев Демидович
попробовал тонко намекнуть супруге, что надо бы вернуть в их отношения немного огня.
Кокетливо поправив нависающие на глаза бигуди, супруга дала понять, что Льву Демидовичу сначала следует разделить с ней бремя хозяйственных забот. Лев Демидович согласно кивнул, вымыл посуду, вынес мусор и протёр пол. Для верности перегладил бельё и, чтоб совсем уж наверняка, сбегал в магазин за хлебом. Потом принял душ и долго и тщательно брился. Но
когда вкусно пахнущий и в свежем исподнем Лев Демидович вышел из ванной, он обнаружил
что его ненаглядная половина бессовестно дрыхнет прямо в домашнем халате, повернувшись
к миру своим попенгагеном. И к тому же храпит так, что в серванте вздрагивают рюмки.
Какая чёрствость! Какое наплевательское отношение к семейному счастью!
Лев Демидович очень... очень огорчился. Он, конечно, не ждал от супруги, что та накинется
на него с порога, прикуёт к спинке кровати и затейливо надругается. Но рассчитывал всё же
на бОльшую разнузданность их общения.
Обманутый в своих самых радужных ожиданиях, Лев Демидович выдернул из пачки сигарету
и шагнул в сторону балкона — притушить пожар чувств и утихомирить возбуждённые нервы.
— Буся, накинь халат, там прохладно! — раздался за спиной сонный голос супруги.
— Да иди ты! — насупившись пробормотал Лев Демидович, вышел на свежий воздух и, облокотившись голым торсом на перила, лихо, по-молодецки, щёлкнул зажигалкой...
Утром при попытке принять вертикальное положение спина Льва Демидовича истерически возразила. Показалось, будто из темноты прямо по глазам ударила чугунная гиря. Лев
Демидович издал звук, предназначенный для апокалипсиса, слегка отдышался и трагически простонал:
— Катастро-о-офа!
И немедленно проклял секс. Любой, вплоть до пуританского и тантрического.
Катастрофа заключалась в том, что Лев Демидович Куренцов был светило науки и профессор физики. И с утра его ждали на одном симпозиуме в качестве основного докладчика. Больная
спина оказалась совершенно некстати. Призванная на помощь супруга предложила в качестве лечения перцовый пластырь, размером на выбор — во всю спину или только на половину
спины. Рассказала, что он согревает, успокаивает и болеутоляет. Поделилась, что на днях она пользовала такой же. Отлично провела время.
Лев Демидович не был сторонником полумер. Выбрав применить лекарство сразу во всю
спину, он вверил себя заботливым рукам супруги, после чего в позе ошпаренной креветки
кое-как сполз с кровати и вызвал такси. Наклеенный пластырь приятно грел тело и душу.
Прибыв к месту проведения мероприятия, Лев Демидович почувствовал, что пластырь добавил
огня. В груди перехватило дыхание и резко зачесалось всё, от поясницы до ушей. Здороваться
и общаться с прибывающими участниками стало затруднительно.
Лев Демидович пыхтел, лицо его менялось, от учтиво-интеллигентного до одержимого бесами.
В вестибюле он несколько раз с беспокойством разглядывал себя в зеркале, опасаясь, что
сзади у него тлеет одежда. А потом дважды тайком пытался почесаться об стену. Пластырь болеутолял как мог.
Когда Льва Демидовича пригласили на трибуну, у него задёргался глаз и руки. На спине безумствовали черти, устроив грандиозное фаер-шоу. Пот стекал градом куда-то в штаны, и
Льву Демидовичу казалось, что вот-вот, и пойдёт дым, и запахнет шашлыками. Сидевшие на
первых рядах бросали на докладчика озадаченные взгляды.
Конец своей речи Лев Демидович помнил плохо. Всё внимание его было сконцентрировано на
том, чтобы вовремя упасть на спину, если пиджак вдруг внезапно вспыхнет. Кстати, сама спина
уже совершенно не болела. "Хороший пластырь, — думал Лев Демидович, — Эффективный!"
Со сцены он сбежал практически вприпрыжку и, пока аудитория активно выражала одобрение бурными аплодисментами, рванул в ближайший туалет.
Там, воя, стеная и горячечно прижимаясь всем телом к прохладному кафелю, он ободрал с
себя пластырь вместе с куском спины и зарыдал от восторга. Никогда до того он не испытывал подобного наслаждения.
На банкете Лев Демидович ощущал себя не меньше, чем абиссинским скакуном, и от радости,
что вновь обрёл былую подвижность, гарцевал с упоением и редкостным азартом.
***
Дома супруга опять спала. Из-под одеяла был виден только нос. Нисколько не изменившийся
со времён юности. Вздёрнутый, с задорными рыжими веснушками.
И ещё нежная розовая пятка.
И изящный золотистый локон, результат вчерашних бигуди.
Мысленно воссоздать всё остальное, скрытое под одеялом, оказалось несложно. У Льва
Демидовича была хорошая память.
Он счастливо улыбнулся и отправился в душ. Надо было снова тщательно побриться и на
всякий случай охладить ещё раз не до конца остывшую спину...
© Окунева Ирина

Спасибо Светочка! Удовольствие от картинки!

Здравствуй Людочка! Посмотри:
Профиль игрока Бу

Здравствуй Багдад! Храни тебя Господь...
Доброго мирного дня вам девочки!
*****
Ах, Весточка! ) Лишь бы вce близкиe pядoм c тoбoй ocтaвaлиcь)))...
Завтра ДР моего Алёши...
....
Серый прямоугольник бумаги дрожал в руках, буквы на нем расплывались, не складывались в слова. Наконец смогла разобрать: «Ваш сын, Алексей… погиб при исполнении … 11.07…» Когда прочитанное пробилось к сознанию, Софья застонала. Стон все длился и длился, сила его нарастала, пока не захлестнула ее волной жарких слез и не выплеснулась наружу криком:
- Алеша, сынок!
Ноги подкосились, и Софья ватным кулем сползла по стене на пол.
Что было дальше, помнила плохо. Томительные часы ожидания, потом похороны, поминки… Брат говорил, что было следствие и суд, но этого она точно не видела: нервный срыв надолго загнал ее в больницу. Оттуда вышла спокойной внешне, но уже неживой внутренне – после смерти сына жить стало некуда и незачем.
***
Потянулись дни без Алешки. Материнское сердце разрывалось от боли – каждый день плакала, глядя в окно. Сын снился еженощно. Во сне он смеялся, протягивал к ней руки, говорил: «Мама, смотри, я живой, я пошутил!» Она, счастливая, бежала к нему, стремясь обнять поскорее роднулю, но это ни разу не получилось. Сон всегда заканчивался одинаково – Алешка, все так же смеясь и протягивая к матери руки, таял в воздухе. А она просыпалась от собственных рыданий.
Иногда казалось, особенно по вечерам, что сын по-прежнему сидит в своей комнате, качается на стуле, и тот скрипит под тяжестью молодого тела. Тогда Софья срывалась с места, бежала, спотыкаясь, в бывшую детскую и на пороге комнаты понимала, что это снова иллюзия. Алешки больше нет, стулом скрипеть некому.
Тогда, обессиленная, падала на пол и в стотысячный раз начинала плакать и винить себя, что не уберегла, недосмотрела, не спасла. В исступленной, полубредовой ненависти к себе кричала в потолок, взывая к бессердечному Богу, требовала забрать ее, а сына вернуть.
Всевышний мольбы не слышал. Чудес не бывает. Мертвые не находят дорогу домой.
***
Шли месяцы. Когда их минуло двенадцать, слезы, наконец, кончились. Еще через год Софья снова научилась улыбаться. Слабо, неуверенно, как будто стыдясь перед погибшим сыном, что до сих пор жива и даже чему-то радуется, но все-таки улыбалась.
Алешку было не вернуть, и постепенно эта мысль становилась привычной, а года через четыре с его смерти даже жгла уже не так сильно, не до физической боли в сердце. Софья постепенно успокаивалась. А однажды совсем смирилась. Ее мальчика больше нет. И это навсегда.
***
Через пять лет после страшной даты она уже могла спокойно пересматривать его фотографии. Однажды вытащила альбом со старыми, наполовину выцветшими снимками сына-детсадовца.
Вот он стоит со своей группой, третий справа во втором ряду, в старательно подтянутых колготках и новеньких шортах, засунув в рот большой палец. Светлые кудряшки как обычно разметались по лбу, венчиком обрамили розовые ушки, а большие синие глаза смотрят в объектив недоверчиво, исподлобья. К пяти годам Алешка уже твердо усвоил – никаких птичек этот хитрый дядька-фотограф с собой не приносит. Кругом вранье.
Глядя на это фото, Софья вдруг вспомнила, что он совсем не боялся чужих. Всегда первый заводил разговор, картавил: «Пьивет, меня Алешка звать». Потом подумала, что таких красивых малышей никогда до него не было и вряд ли будет после. Повторить такое золотоволосое, глазастое и очень доброе чудо невозможно. Так не бывает.
***
Софья бежала по морозной улице. Она решила завести котенка и сейчас спешила за плюшевым британцем к заводчице. В этом районе она никогда не была, поэтому заблудилась и теперь чрезвычайно опаздывала. Такое с ней случалось крайне редко.
Зазвонил телефон. Наверняка это кошатница, рвет и мечет в ожидании клиентки. На бегу расстегнула сумочку, вытащила смартфон, но не удержала. Он выскользнул из замерзших пальцев и отлетел по накатанному тротуару к невысокому железному заборчику. Такими обычно огораживают детские сады. Наклонившись к мобильнику, уже хотела выпрямиться, но тут услышала из-за ограды:
- Пьивет! Меня Алешка звать!
Подняла глаза и обомлела – перед ней стоял ее сынок, будто сошедший со старой советской фотографии. Светлые кудряшки, торчащие из-под старой мохеровой шапочки, огромные синие глазенки, аккуратный слегка курносый носик. Сходство было почти полным. А мальчик, нисколько не смущаясь, продолжил:
- Ты моя мама? Ты за мной пьишла?
Уже собравшись ответить отрицательно, Софья выпрямилась и заметила табличку на дверях за кованой оградой: «Детский дом №1». Она перевела оторопелый взгляд обратно на малыша, прерывисто вздохнула и ответила:
- Да, родной, я твоя мама.
***
- И жили они и долго и счастливо. А теперь пора спать.
Софья знала, что это можно было и не говорить: Алешка уже давно мирно сопел в своей кроватке, как обычно положив кулачок в ее раскрытую ладонь, а другой ручкой обнимая полуторагодовалого котишку-британца. Она осторожно высвободилась, поправила на нем одеяло, поцеловала в пухлую щечку и на цыпочках вышла из комнаты приемного сына. Уже почти год в ее доме снова жило мягкое теплое Счастье.
***
Чудеса случаются. Иногда наши любимые все-таки находят дорогу домой. Софья и маленький Алешка в это твердо верят. Поверьте и вы.

Хорошая картинка! Что-то жутко интересное. Спасибо Таня!

Здравствуй Багдад! Храни тебя Господь...
Доброго мирного дня вам девочки!
*****
Девочки, сегодня такой замечательный день - Всемирный день доброты.
https://i01.fotocdn.net/s213/ea1ca1042edcc66d/public_pin_l/2797832538.jpg
*****
- Ты знаешь, Соня, я недавно сходила на очень модный тренинг. И меня там наконец-то
научили, как надо правильно любить себя.
- И как же?
- О, это целая наука! Во-первых, если ты хорошо влюблённая в себя женщина, то никогда
не стой под душем. Набери себе целую ванну воды, накидай туда розовых лепестков и лежи
себе в плавающих лепестках - ты этого достойна!
- А дальше?
- Дальше не лежи в этой ванне просто так - намажь себе на морду самую дорогую маску,
во-первых, станешь красавицей, а во-вторых - ты этого достойна!
- Серьезный подход…
- Так а я о чём? Но и это ещё не всё! Сделай себе приятно по всем фронтам - включи себе
в ванной музыку, наслаждайся - ты этого достойна!
- Что-то у меня у меня уже мурашки по коже…
- Таки есть с чего, любить себя - это как торт испечь, замучаешься, пока всё сделаешь
правильно!
- А ты умеешь печь торты, Лидуся?
- Я - нет, но мы сейчас за любовь к себе. Пришла я, значит, с этого тренинга и думаю - надо
же всё сделать по науке, пока я ещё при памяти и ничего не забыла.
- Прямо сразу?
- Куда мне ждать, Соня, мне уже не вчера было сорок, ты же понимаешь, я слегка боюсь не
успеть… Набрала я ванну воды - и тут вспомнила, что я же не купила розы. С другой стороны,
зачем я стану их покупать, ты же знаешь за эти розы, это же одни красители, химия и
формальдегид, как бы они иначе так красиво стояли целый месяц в этом магазине!
- Проблема…
- Какая проблема, Соня, когда женщина решила любить себя как в последний раз! У меня на
кухне есть чай каркаде - я и высыпала весь пакет в воду!
- Зачем?
- Затем, что каркаде, между прочим, суданская роза! Только засушенная! Но лепестки!
И если её можно пить, то уж, конечно, в ней можно купаться!
- В принципе, логично..
- Ещё бы! Мой первый муж был физик-атомщик, в чём - в чём, а в логике я понимаю!
Поэтому открыла холодильник и нашла самое дорогое…
- Красную икру?
- Я думала за неё, но знаешь, она хреново держится на лице, скользкая, постоянно сползает.
- Таки по твоим словам я вижу, что ты всё же попробовала?
- Да не об чем говорить, так, слегка! Положила на бровях, она оттуда не падает. А остальное
лицо намазала сметаной - дорогая же вещь, на рынке брала.
- По двести?
- По двести пятьдесят! Теперь ты понимаешь, как я себя люблю?
Тётя Соня взялась рукой за сердце:
- А дальше?
- А дальше я вспомнила за музыку. Компьютер в ванну не притащищь. Телефон жалко, вдруг
в воду соскользнёт. Взяла радиоприёмник. Только он в ванной ловит плохо, крутила, крутила -
везде треск, потом нашла всё-таки одну радиостанцию с песнями. “Раммштайн”, правда, пел,
но разве это остановит женщину, которая собралась себя любить по полной программе?
Залезла я, значит, в ванну, там каркадэ уже заварился, плавает красивыми мягкими
лепестками, я возлегла, как царица Савская, глаза закрыла, слушаю Раммштайн, вспоминаю юность…
- И шо там в юности?
- Да не успела я толком окунуться в юность, пришла наша Ирма, села под дверь и начала подвывать.
- Может, у неё музыкальный слух?
- Тоже вариант, кстати… Хотя я думаю, что это она от зависти. Тоже ведь женщина, хоть и
собачья, ей, наверное, тоже красивой жизни захотелось.
Тетя Соня кусала свой кулак, чтобы не рассмеяться.
- И ты вылезла из ванны?
- С чего бы вдруг? Я тут, на минуточку, собралась себя любить, а не за хурмой на рынок!
Сделала радио погромче и лежу себе.
- А Ирма?
- Воет, зараза. Ну, меня так просто не возьмёшь! Она погромче - и я погромче. Она на октаву
выше - и я у радио ручку кручу. Хорошо так получается, как в пятнадцать лет в деревенском
клубе…
- Ох, представляю!
- Не представляешь! Лежу я, значит, вся такая красивая, распаренная, суданской розой
пропитанная, молодею прямо на глазах, вспоминаю, как в первый целовалась и тут...
вдруг…. На меня падает дверь!
- Какая дверь? Откуда?
- Обычная дверь. Под которой Ирма выла. Муж мой дорогой пришел с работы, хрен знает что подумал, говорит, звал меня, а я не отзывалась, да и где бы я отозвалась, у меня тут
Раммштайн старательно наяривает, я вся в воспоминаниях, а тут - здрасьте вам с кисточкой!
Кстати, знаешь, Соня, видимо, Раммштайн как-то действует на мозг, что все начинают
молодость вспоминать. Потому что мой муж под их музыку сразу вспомнил, что он в десанте
служил - и дверь вынес практически с одного удара!
- Хорош!
- А то! Я знала, за кого замуж выходить! А вот он не знал, что его ждёт за дверью… В армии
его к такому не готовили… Решил, что я себе вены вскрыла, вода-то вся красная... Дверь
выбитую в сторону откинул, чуть собаку не пришиб, радиоприёмник полетел следом, на
колени передо мной упал, кричит - Розочка, девочка моя, да зачем же ты так, да куплю я
тебе те сережки, гори оно всё огнём!
- А ты?
- А я удивилась сначала, я уже и забыла, что прошлый раз в ювелирном хотела сережки в
виде клевера, а он тогда фыркнул и сказал “попозже как-нибудь”, но тут сориентировалась
быстро, встала так грациозно из ванной всем своим роскошным телом не скажу пятьдесят
какого размера и говорю - “хорошо бы ещё и колечко!”
- А муж?
- Не выдержал красоты момента. Упал, за сердце схватился. Пришлось его срочно корвалолом отпаивать. Хорошо, что до “скорой” дело не дошло.
- Ого!
- Вот тебе и “ого”. Правду на тренинге сказали - влюблённая в себя женщина это страшная
сила! Видишь, я себя любила минут двадцать всего, а муж уже столько подвигов совершил!
Дверь выбил, собаке на хвост наступил, радиоприёмник разбил вдребезги!
- И сережки купил?
- Нет, сережки пока не купил. Сама понимаешь, непредвиденные расходы, ремонт в ванной.
Зато какая ночь у нас сегодня была! Жарче, чем в молодости на сеновале!

Очень красивый, влекущий пейзаж! Спасибо Наташа!

Спасибо Светочка!
*****
Люблю в России красоту!
и есть Нечаянная Радость,
что устремляет нас к Добру
и дарит сердцу мир и сладость...

как словно лепесток цветка
святая церковь беззащитна...
в миру сокрыта Простота,
что столь чудесна и наивна...

люблю в России красоту!
и сердце дарит вдохновенье
придти во храм, зажечь свечу,
найти в молитве утешенье...

Поэтому Володя BVA271 и другие игроки, ратующие за удаление звездочек, многократно
правы. Собрала красивую картинку радуешься, увидела оценки за неё - расстроилась.
Зачем эти звезды? Это же не конкурс, не соревнование! Люди приходят на сайт за мирным
спокойным удовольствием, а получают разочарование.

Да, Марина, ты права, такая прелесть не может не понравиться.
Большое большое спасибо!

Хороша чертовка! Спасибо Марина!

Какая царская нынче осень в Царском Селе!
Какие красные листья тянутся к черной земле,
какое синее небо и золотая трава,
какие высокопарные хочется крикнуть слова.
Но вот опускается вечер,
и слышится ветер с полей,
и филин рыдает, как Вертер,
над серенькой мышкой своей.
Уже он не первую губит,
не первые вопли слышны.
Он плоть их невинную любит,
а души ему не нужны.
И все же какая царская осень в Царском Селе!
Как прижимаются листья лбами к прохладной земле,
какое белое небо и голубая трава,
какие высокопарные хочется крикнуть слова!
Б. Ш. Окуджава

Влиться сознанием в золото осени.
Всюду из листьев её жёлтый след,
Тех что с деревьев на землю уж сброшены,
И покрывают её словно плед.
Молча пройти по аллеям средь парка,
В сплеске чугунном, в лазури, ветвей.
В этой красе даже лета не жалко,
И от того на душе веселей.
В водную гладь над прозрачными водами
Тихо уйти прошуршав в камышах.
Жёлтой листвой причаститься у осени,
Чтоб поместить её в наших сердцах.
И с журавлиной последнею стаею
Вместе уйти в безпредельность небес.
Осень походкой идёт величавою
Щедро даруя красоты чудес.
Автор: Сергей Залежний